En

Примиряющий фермент в Сомали

Может ли общество без гражданства процветать в современном мире?
Понедельник, 1 июня, 1998 года


Спенсер Х. МакКаллум


Cпенсер МакКаллум - социальный антрополог, живущий в Тонопе, штат Невада, где он руководит Фондом Хизер (умер 17 декабря 2020 года прим. переводчика). Он является автором многочисленных статей о классическом либерализме и книги "Искусство сообщества", опубликованной Институтом гуманитарных исследований.


В Сомали разворачивается социальный эксперимент с далеко идущими последствиями для человеческой свободы. Я знал, что там что-то затевается, но узнал подробности только прошлым летом, встретив женщину из сомалийского племени, путешествующую по Соединенным Штатам со своим мужем-европейцем. Это была элегантная, образованная дама, которая чувствовала бы себя как дома в любом из великих городов мира. Когда ее муж представил меня как антрополога с классическими либеральными взглядами, разговор перешел на ее племя, независимый, кочевой народ, который контролирует и перемещается по большой территории по обе стороны сомало-эфиопской границы. Ее племя - одно из целого созвездия племен, имеющих схожий язык, культуру и обычное право, которые на протяжении бесчисленных веков жили вместе в относительной гармонии на самом восточном выступе континента, известном как Африканский Рог. По ее словам, сомалийский народ по традиции является обществом без гражданства; они никогда не признавали власть какого-либо центрального правительства, своего или любого другого.

Затем она задала вопрос, который застал меня врасплох: Как вы думаете, возможно ли, чтобы мой народ мог полностью участвовать в жизни современного мира - культурно, научно, экономически - не будучи частью какого-либо государства?. Я сказал ей, что много лет думал о такой возможности в отношении племенных народов, но никогда не ожидал, что кто-то задаст этот вопрос. Я сказал, что теоретически это возможно, но для этого потребуется необычайное терпение, тщательное планирование, большая гибкость. Путь был непроторенным.

Пока мы разговаривали, она рассказала о подходе, который обсуждали сомалийцы из нескольких племен. Он предполагает извлечение выгоды из своего безгражданства путем открытия территорий в пределах своих племенных земель для развития, приглашения бизнесменов и профессионалов со всего мира, чтобы воспользоваться преимуществами отсутствия центрального правительства или другой принудительной власти. Таким образом, безгражданство Сомали может оказаться уникальным ценным активом в современном мире.

В частности, они рассматривают возможность предложить подходящие участки в пределах своих племенных земель в долгосрочную аренду для частного развития. Такое развитие могло бы принять форму крупной доходной недвижимости с несколькими арендаторами - "поместья", как их называли британцы, - где земля будет арендована, но улучшения будут находиться в частной собственности. Привлекательным местом, которое рассматривало племя моей собеседницы, была малонаселенная горная долина, которая благодаря своей возвышенности имела умеренный климат и в то же время имела выход к морю.

По мнению племени, трудолюбивое население, привлеченное со всех концов земного шара обещанием беспрецедентной личной и деловой свободы, могло бы сделать такие районы продуктивными зонами предпринимательства. Некоторые из наиболее успешных зон могут со временем стать оживленными городами, похожими на вольные города средневековой Европы, с которых началась современная эпоха. Такая организация принесет племенам доход; их члены будут обладать достойным статусом окончательных землевладельцев; и они будут иметь в своем собственном дворе, так сказать, изобилие и разнообразие возможностей для образования, обучения и работы. Это стало бы для них ступенькой к полноценному вхождению в современный мир. Это была мечта, которой мои друзья поделились со мной летним днем.

Хаос, которого нет

Другие американцы, которым они рассказали об этом, были в ужасе. У них у всех в голове была одна и та же похожая картина. Из сообщений СМИ они знали - или думали, что знали, - что современное Сомали находится в состоянии непрекращающегося хаоса, опустошено войнами, голодом и болезнями, является ареной борьбы враждующих полевых командиров, так что люди не могут ни посадить свой урожай, ни собрать его, если вдруг им это удастся. Что еще можно ожидать от страны, в которой семь лет не было центрального правительства? Но мои друзья говорят, что эта картина сильно преувеличена. Хотя в некоторых районах, прежде всего на юге страны, продолжаются бои и беспорядки, общая картина далеко не такая. Многие сомалийцы, по их словам, находят, что отсутствие центрального правительства имеет свои преимущества.

Находясь под влиянием тех же СМИ, я был настроен скептически. Но возможность того, что мои друзья могут быть правы, была настолько интригующей, что в течение следующих нескольких месяцев я искал подтверждения. Они приходили из разных мест. Во-первых, статья в Los Angeles Times, озаглавленная "Сомалийская альтернатива хаосу", описывала процветание морского порта Босаассо на северо-востоке Сомали. В начале статьи говорилось: Недалеко от оконечности Африканского Рога процветает портовый город, чему способствуют отсутствие клановых войн и центрального правительства[1].

Далее была опубликована редакционная статья в газете Аддис-Абебы, Эфиопия, под заголовком "Действительно ли Сомали нужно правительство?". Не могло быть никаких сомнений в том, что автор статьи, Мохамед Мохамед Шейх, был квалифицированным наблюдателем. Он родился в Сомали, к югу от Босаассо, работал в Могадишо репортером на радио, затем в информационных службах различных министерств и, наконец, консультантом ЮНЕСКО. Он писал, что страны-доноры и международные финансовые институты ... с тревогой относятся к сомалийскому опыту, который они воспринимают как опасно заразный. На самом деле, сомалийский опыт довольно запутан для обыденных умов. Кто бы мог представить, что сегодня Сомали экспортирует в пять раз больше, чем в 1989 году, последнем году, по которому имеются официальные оценки.

Далее он заявил, что экономика Сомали функционирует как идеальная модель "laissez-faire", как это было задумано Адамом Смитом. Государственные расходы сведены к нулю, а инфляция очень низкая. Сомалийский шиллинг свободно конвертируется на рынке, а обменные курсы более стабильны, чем в большинстве африканских стран. Он также сказал, что за последние семь лет телекоммуникации и воздушный транспорт достигли огромного развития. ... Действительно, в Сомали нет таможенных органов, и все товары ввозятся беспошлинно. Каждый день открываются новые школы и клиники, предлагающие свои услуги тем, кто может позволить себе заплатить[2].

В отсутствие статистики мне стало интересно, откуда Мохамед Мохамед взял информацию о том, что сомалийский экспорт увеличился в пять раз? В переписке со мной он объяснил, как он проводил полевые исследования, какие предположения он сделал и как он защищал свой вывод. Приблизительные данные звучали разумно, хотя и грубовато.

Еще одним доказательством стал пространный отчет в "Курьере APC-EC", опубликованный Комиссией Европейских сообществ в Брюсселе.[3] В отчете отмечается, что представление внешнего мира о Сомали было искажено естественной тенденцией иностранных СМИ фокусироваться на плохих новостях. Далее говорится, что В отсутствие центрального правительства Сомали распалась на десятки различных вотчин со всевозможными конкурирующими и дублирующими друг друга властями. Тем не менее, говорится в докладе, на большей части страны царит мир. Региональные и местные органы власти смогли возобновить работу во многих районах, хотя и на минимальной основе.

Далее в отчете говорится, что на рынках городов и поселков имеется большое разнообразие импорта и что местные предприниматели обеспечивают население потребительскими товарами и рабочими местами. Сейчас они предоставляют многие услуги, которые обычно ассоциируются с государственными, - говорится в докладе. Отсутствие государственных структур означает отсутствие бюрократического вмешательства. Сомалийцы, похоже, особенно хорошо приспособлены к работе в таких условиях. . . . Клановые традиции затрудняют создание центрального правительства в любой форме. . . . Сомалийцы считают себя свободными от рождения. Для них государство равнозначно регистрации, регулированию и ограничениям.

Все эти и другие сообщения придали достоверность заявлению моих друзей о том, что когда сомалийцы ликвидировали свое государство в 1991 году, племенные правительства быстро заполнили образовавшийся вакуум. По их словам, это стало неожиданностью для тех, кто помнит, как решительно государство пыталось устранить с политической сцены традиционных судей и полицию Сомали. Но племенное управление оставалось для сомалийцев предпочтительным. По словам моих друзей, это туземное правительство, состоящее из полиции и судов, работавших неполный рабочий день, в течение последних семи лет эффективно поддерживало мир в сельских районах. Они сказали, что многие наблюдатели бездумно называют эту ситуацию анархией, тогда как на самом деле это правительство, основанное на естественном праве.

Разгадка политического уравнения Сомали

До колониальной эпохи родиной сомалийского народа был весь Африканский Рог, ограниченный на севере и востоке Индийским океаном, на юге - рекой Тана на территории нынешней Кении, а на западе - Эфиопским и Галльским нагорьями. Она была разделена на пять частей колониальными державами - Францией, Англией, Италией и Эфиопией. В 1960 году англичане ушли с севера, а итальянцы - с юга, оставив вместо себя одно правительство над двумя бывшими колониями. В результате образовалась V-образная страна, Республика Сомали - 1600-мильный пояс береговой линии вокруг обоих берегов Африканского Рога со средней шириной около 200 миль.

Впоследствии французы ушли с крайнего северо-западного побережья, оставив Республику Джибути. Четвертая часть первоначальной территории Сомали в настоящее время контролируется Кенией. Пятая часть находится в глубине страны и представляет собой сердце Рога. Она полностью находится в составе Эфиопии и номинально независима, поэтому между Эфиопией и Сомали разрешено неограниченное передвижение.

Вскоре после ухода британцев и итальянцев сомалийцы поняли, что независимость не сделала их свободными. Иностранные угнетатели ушли, но их инструмент угнетения, государство, осталось нетронутым. Поэтому три десятилетия спустя, намереваясь восстановить доколониальную политическую традицию коренного населения, ведущие племена республики объединили свои усилия и намеренно демонтировали центральное правительство. Организация Объединенных Наций предприняла военную попытку восстановить его, но потерпела поражение, а сами сомалийцы предприняли несколько остаточных попыток создания государства, в частности в Могадишо и Харгейсе. Эти попытки стали причиной большинства беспорядков в годы, последовавшие за роспуском центрального правительства в 1991 году.

Основная проблема, с которой столкнулись сомалийцы, заключается в том, что демократия голосования не может работать в племенной или клановой системе, где любой принудительный политический аппарат, имеющий право взимать налоги и оказывать покровительство, рассматривается как приз, которым можно распоряжаться в интересах своих сородичей. Поэтому наличие или даже перспектива появления государственного аппарата заставляет страну находиться в постоянном возбуждении.

Это объясняет появление сомалийских "полевых командиров". Это воины, которые завоевывают поддержку в своих племенах обещанием восстановить государство и контролировать его, чтобы предоставить привилегии своим сородичам и помешать другим сделать то же самое с ними. Разрушая свое государство в 1991 году, сомалийцы не понимали, что одной лишь возможности создания будущего государства будет достаточно, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, чтобы исключить возвращение мира в их страну. Если бы племена смогли убедительно заявить, что их территория навсегда останется без гражданства, никто не стал бы слушать этих воинов, и у них не осталось бы другого выхода, кроме как вновь подчиниться дисциплине племенного обычного права. Сомалийская нация сама нейтрализовала бы своих полевых командиров.

К сожалению, практической возможности для этого не было. Сама вероятность появления центрального правительства была подобна золотому яблоку Эрис, греческой богини раздора. Эрис вкатила золотое яблоко в зал на горе Олимп, где веселились все боги, не пригласив (по уважительной причине) ее. С надписью "Для самой прекрасной" золотое яблоко быстро выполнило свое предназначение - рассорило богов.

Таково было сомалийское противостояние в течение семи лет, причем страна постепенно стабилизировалась по мере того, как перспектива создания нового сомалийского государства отступала. Если бы существовала такая категория, Сомали сейчас претендовала бы на рекорд Гиннеса как страна с самым долгим отсутствием правительства. Между тем, мировая "семья наций" испытывает все больший дискомфорт от того, что любое место на земном шаре не должно находиться вне юрисдикции государства, особенно в течение значительного периода времени и с признаками того, что его жители могут не только выжить, но и процветать.

Может ли что-то быть более тревожным для тех, кто заинтересован в сохранении широко распространенной веры в необходимость государства? Более того, правительства-доноры и международные финансовые организации, упомянутые Мохамедом Мохамедом Шейхом, не могут хорошо регулировать национальную экономику в отсутствие центрального правительства, в которое можно было бы направлять средства. Поэтому с момента провала первой международной попытки восстановить сомалийское государство, давление нарастало в пользу повторной.

В ноябре 1997 года были разработаны планы проведения "Сомалийской мирной конференции". В ней должны были принять участие Организация Объединенных Наций, Европейский Союз, Лига арабских государств, Италия и Эфиопия при финансировании США. Их повестка дня: положить конец хаосу и восстановить мир в Сомали путем создания центрального правительства. Европейский Союз привлек профессора Лондонского университета для разработки конституции и, в качестве стимула для сомалийцев, пообещал существенный пакет финансовой помощи новому правительству.

Двадцать шесть сомалийских политических групп, большинство из которых возглавляли военные, встретились в Каире. В результате "Каирское соглашение" провозгласило временное правительство, в котором одно из крупных сомалийских племен, хавийе, займет ключевые исполнительные должности и будет контролировать более 50 процентов голосов в парламенте. Несмотря на сильное одобрение со стороны ООН, Европейского Союза и Лиги арабских государств, соглашение было вскоре забыто. Важно отметить, что почти ни один из переговоров не касался конституционных вопросов о том, какими полномочиями должно обладать новое государство и как они должны быть ограничены; единственным вопросом было то, как будет распределен контроль между присутствующими, в основном, военными.

Американский текст

Затем небольшая группа сомалийцев, включая моих друзей, получила из частных источников в США предложение о конституции Сомали, разработанное антропологом и бизнесменом Джеймсом К. Беннетом из Балтимора. Она была предложена в качестве альтернативы конституции, разработанной в Лондоне, и вскоре эти два документа были названы "английский текст" и "американский текст". Последний предусматривал создание правительства с настолько ограниченными функциями, что оно не могло стать предметом разногласий хотя бы только потому, что не сулило перспектив власти и покровительства. Оно обеспечит структуру центрального правительства, как того требует международное сообщество, при этом тщательно сохраняя автономию племен.Основные принципы американского текста включают:[4]

Суверенитет. Суверенитет принадлежит отдельным гражданам Сомали, над которыми Сомалийская Федерация не будет иметь никаких полномочий. Основной целью Федерации будет проведение внешней политики, чтобы иностранцы могли иметь дело с сомалийской нацией в целом, и чтобы сделать сомалийцев авторитетными в глазах и умах иностранных правительств и частных лиц. Он не должен регулировать отношения между сомалийцами, между сомалийскими общинами или между сомалийскими регионами. Это будет регулировать ксир (обычное право, произносится как "hair(волосы)").

Обычное право. Сомалийская нация всегда основывалась на ксире, даже в период колонизации (в спорах, касающихся только сомалийцев, а не колонистов) и после обретения независимости. Единство и мир сомалийцев, а также их взаимопонимание основаны на ксире. Ксир стоит в центре сомалийской идентичности; без него не могло бы существовать сомалийской нации.

Внешняя политика. Сомалийская Федерация будет назначать федеральных послов за рубежом, но каждое племя будет иметь право назначать своих собственных консулов, которые будут иметь федеральный статус. Долги перед иностранцами, понесенные сомалийским государством до его распада в январе 1991 года, будут погашаться корпорацией, которая будет создана новой федерацией.

Мир и развитие. Для сохранения мира и содействия развитию нации Сомалийская Федерация не будет иметь ни полиции, ни армии, ни налогообложения, ни судов, ни правления большинства.

Если американский текст станет основой для национальной организации сомалийцев, это откроет племенам путь к созданию зон предпринимательства или свободных городов как моста к полноценному участию в современном мире. Но успех будет зависеть от стабильной социальной среды внутри Сомали, которая обеспечит эффективную защиту частной собственности и свободу договора. Как это обеспечить в ситуации автономных племен и отсутствия сильного центрального правительства?

Критархия

Я начал с того, что в Сомали проводится социальный эксперимент с далеко идущими последствиями. Этот эксперимент заключается в том, что сомалийцы ищут альтернативу законодательному праву, обращаясь к существующему обычному племенному праву, ксир, и его дальнейшему развитию для удовлетворения всех потребностей зарождающегося городского общества. Ксир обещает стать одним из великих сводов обычного права, подобно англо-американскому общему праву или еврейскому традиционному праву (Halacha). Эти правовые кодексы отличаются гибкостью, оперативностью и могут поддерживаться без большого центрального государственного или законодательного аппарата.

Только что было выделено небольшое частное финансирование для начала кодификации ксира. Хотя кажется, что ксирада (множественное число) варьируется от племени к племени, это только потому, что каждая из них содержит мифологию, характерную только для ее племени. По сути, ксирада одинаково защищают свободу передвижения, свободную торговлю и другие индивидуальные свободы и запрещают обратное - включая налогообложение и законодательство.

Сомалийская нация возникла не благодаря тому, что племена имели общий язык, а благодаря тому, что они совместно соблюдали ксираду. Поэтому закон называют и отцом, и ребенком сомалийской нации.

Общество, организованное строго в соответствии с ксиром, технически является "критархией", в отличие от демократии, теократии, монархии, олигархии или другой формы политического правления. Этот термин, малоупотребительное слово девятнадцатого века, образованное от греческого, буквально означает "правление судей". Многие общества без гражданства были критархиями, включая хорошо известный пример ветхозаветных евреев во времена Судей. Предлагаемые свободные анклавы также будут критархиями, поскольку они будут основаны исключительно на принципах успешной современной коммерции и традиционного ксира.

Один из принципов ксира, как и обычного права многих критархий, заключается в том, что клан или другая родственная группа фактически страхует своих членов, выплачивая компенсацию в случае, если кто-то из ее членов причиняет вред кому-то из другой группы. Именно так различные сомалийские племена в отсутствие центрального государства сумели прожить несметное количество веков в относительной гармонии. Этот принцип идеально подходит для адаптации к городскому обществу, где эту функцию может выполнять коммерческое страхование. Фактически, единственным требованием к посетителям Сомали в соответствии с предлагаемой конституцией будет наличие у них адекватной страховки от любой ответственности, которая может возникнуть в соответствии с ксир.

Я желаю моим сомалийским друзьям всего хорошего. Такой радикальный эксперимент по поиску лучших способов защиты частной собственности и свободы обмена, лежащих в основе всех других свобод, давно назрел в мире. Именно в 1776 году был проведен последний великий эксперимент такого рода. Независимо от того, удастся ли он сегодня, как предполагают мои друзья, это интеллектуальное брожение в Сомали предвещает лучшее будущее для всех нас.

Спенсер Х. МакКаллум